Никто, кроме меня - часть 1 - Disciples - Библиотеки Невендаара

Никто, кроме меня
Часть 1

Стояла жаркая пора сенокоса. Все, кто мог держать косу, ушли в поле. Мне, в мои неполные семь лет, косу никто не доверил, поэтому пришлось помогать матери со стиркой. Приглядывать за бельём дело не сложное, но скучное. Единственным развлечением было поизмываться над маленькими лягушатами, чем я, в общем, и занимался. Занятие не очень увлекательное, однако человека, идущего по дороге, я заметил не сразу. До этого дня я никогда не видел волшебников, но сразу смекнул - он волшебник. И дело вовсе не в остроконечной шляпе с давно потускневшей пряжкой, и не в видавшем виды потрёпанном зелёном кафтане, подпоясанным верёвкой, и даже не в остроконечных туфлях, чей цвет был неразличим под слоем дорожной пыли. Просто он был волшебник. Это чувствовалось в его уверенной походке, в том, как он опирался на свой посох, больше похожий на дубину. Я просто это почувствовал.

- Брауни! - так меня зовут - Брауни! Сторож, блин. Где ты пропал?! Скорее сюда!
Мать стояла недалеко, но не была видна из-за камыша.
- Бегу!

Стоило мне подойти, как мать влепила мне затрещину. Вот и слушайся после этого взрослых.

- Где ты шляешься? Сказано было - охранять корзину с бельём? Сказано было? А?! А если змея заползёт в твои же чистые портки? А?

Оправдываться было бессмысленно, да и змея в штанах - приятного мало. Они здесь ядовитые и в такую жару охочие до прохлады, свеже выстиранное бельё для них в самый раз.

- Ох, сударыня, поверьте, не стоит так кричать на малого, а то все змеи разбегутся и он не сможет получить жизненный урок от своего проступка.

Волшебник говорил улыбаясь и было понятно, что он шутит. А и пускай. Я не боюсь змей, только волков и гигантских драконов.

- Здравствуйте, почтенный старец. - Мать слегка поклонилась. - Я не со зла, просто так сложно уследить за ним. - мать прижала меня к себе.
- И вам моё почтение. Могу я просить молодую сударыню и кавалера дать мне немного воды? День выдался жаркий, а путь из Фероала оказался довольно трудным и ...
- Конечно, конечно. Брауни, подай дедушке морса, быстро!

Я спустился к реке и вытащил кувшин замечательного клюквенного морса. Клюква в наших местах не редкость, но она довольно дорога, ведь за ней надо идти в лес, а там волки. Но зато она защищает от скверны и придаёт сил, особенно в такую жаркую погоду. Поэтому я держал кувшин двумя руками, боясь уронить.

Видя мои старания, маг принял кувшин двумя руками и сначала понюхал. Распознав клюкву он снял шляпу и стал жадно пить прохладный напиток. Тогда я смог рассмотреть его лицо. На вид ему было примерно лет шестьдесят; редко кто в наших краях доживает до столь преклонного возраста. Редкие седые волосы прилипли ко лбу, глубокие морщины на его лице прятались в длинной седой бороде. Он перестал пить и протянул мне кувшин. Тогда я увидел его глаза, спрятанные под длинными седыми бровями. Они были удивительные: тёмно-синие, глубокие, как бездна...

- Как же вы решились на столь дальнее путешествие в одиночку? Подобные авантюры наверняка очень опасны в вашем возрасте.
- О, я был не один, но моим попутчикам более со мной не по пути. До Триэля у меня ещё была компания, но сейчас я вынужден преодолевать свой путь в гордом одиночестве.
- Одному дорога всегда тяжелее.
- Что верно - то верно. Спасибо, молодой человек. - Кувшин вновь оказался у меня.
- А куда вы держите путь? Если не секрет, конечно.
- Да какие секреты. Я направляюсь в Кальдерию, проведать своего старого друга.
- В Кальдерию?!

Лицо матери побелело в одно мгновение. Глаза её расширились, казалось она вот вот заплачет от страха.
- Чем вас так напугал этот город, милая моя?
- Простите, простите... - мать вся тряслась, как осиновый лист, - Мы с мужем и маленьким Брауни. Пять лет назад. Когда проклятые отступали. Мы с мужем там жили... - Мать посмотрела на меня - Боже, простите, я не должна при сыне.
- Ничего, ничего, милая. Вовсе не обязательно вспоминать эти ужасы. Я прекрасно представляю, что там происходило пять лет назад. Главное сейчас там всё хорошо. Мой хороший приятель там глава гарнизона, так, что сейчас там всё спокойно.
- Простите, простите...

Мать не выдержала и заплакала. Когда мне было примерно полтора годика мои родители бежали из Кальдерии. Великая война заканчивалась, проклятые бежали. Они случайно наткнулись на нашу деревушку, спрятанную в лесах. Мы и ещё несколько жителей спаслись. Мы сплавились по реке к озеру Коман Дун и потихоньку добрались до Санкелана. Его уже начинали отстраивать. Мне ничего об этом не рассказывали, говорят "Мал ещё", но никто из взрослых не мог скрыть свою боль, как ни старался, и потихоньку я всё узнал.

- Могу я передать с вами гостинец? Семье Бартоламью, они на самой окраине живут, в домике с красной крышей. Вы не пройдёте мимо. Пожалуйста, вдруг они выжили.
- Признаться я не знаю. Город дважды перестраивали за эти годы, да и лишний груз брать не хочется...
- Ну пожалуйста, хотя бы письмо, я вас умоляю. Это мои родители. Им будет важно знать, что я жива.
- Хорошо, одно письмо.

Мама бросилась обниматься. Не люблю я этих тискающих женских объятий, волшебник, похоже, им тоже особо рад не был.

- Пожалуйста, я сейчас. Пейте морс. Вам прихватить немного сыра в дорогу? Ну конечно, о чём я думаю. Сейчас. Ах бельё. Брауни! Ах, вот же ты, рядом. Сторожи бельё и развлекай гостя. И попробуй только сбежать! Ох, да. Вот вам мой табурет, я мигом!

Мать подхватила юбки и побежала к дому.

- Ну что, молодой человек, какие развлечения вы можете мне предложить?

Волшебник явно саркастически улыбался. Я, всё ещё под впечатлением маминых эмоций, протянул ему кувшин с клюквой.

- Тоже неплохо. - Он взял клюкву и сделал глоток.

Так мы и сидели. Я пялился на него, детально разглядывая, а он восседал на табурете, потягивая морс.

- Дядя волшебник, а как вы стали волшебником?

Признаться, когда я спросил, то сам опешил от такой наглости, но дело уже было сделано и это действительно очень интересно.

- Да уж, скромности вам не занимать. Молодой человек.
- Простите пожалуйста. - Стоило бы покраснеть, ради приличия, но мне было не до того. - Мне говорили, что магия - зло и все колдуны - злые. А волшебники добрые. Как так?
- Обычно подобные вопросы студенты задают курсе на третьем. - Волшебник улыбнулся. - Признаюсь есть научный ответ на твой вопрос, но вряд ли он будет тебе понятен. По крайней мере сейчас. Давай я лучше поведаю тебе, как я стал магом. Поверь, история не столько поучительная, сколько интересная.

Он ещё спрашивает! А что мне тут ещё делать? Лягушками баловаться? Конечно хочу!
______________
...Было мне тогда лет пятнадцать. Мы жили недалеко от рудников Уруг, в Гильгаме. Вряд ли ты слышал от этом месте, оно довольно далеко отсюда, а если бы и слышал, то явно ничего хорошего. Деревенька наша была меж владений эльфов и гномов. Это как между молотом и наковальней - живёшь и думаешь - кто же из них тебя прихлопнет? По окресным деревням разные слухи ходили, но нам признаюсь, жилось спокойно. Гномы через хребет не ходили, а эльфам просто не было до нас никакого дела и потихоньку мы привыкли. Даже были некоторые плюсы. Разбойники, имперские шпионы и инквизиция к нам не совались - боялись, да и проклятые были далеко. Далеко. Да не очень, как оказалось.

Было лето, как сейчас. Я в горах собирал травы для эликсира защиты, им в те годы мы платили налоги в казну. Дело было к вечеру и я уже шёл домой, когда раздался жуткий грохот. Удивляться особо было нечему, обвалы в этих местах не редкость. И хотя обычно они случались осенью, когда дожди подмывали породу, или весной, когда молодые ростки выталкивают камни из расщелин, летом обвалы тоже случались. Удивительно было то, что звук шёл не сверху вниз, как это обычно бывает при обвале, а снизу, как при землетрясении, которых здесь отродясь не бывало.

Я ускорил шаг. До деревни идти не далеко, мили три, но в горах они превращаются в десять. Спустившись со склона я почувствовал запах дыма. Это меня серьезно испугало. Землетрясение, пожар, да ещё недалеко от деревни. Хорошего, это, ничего не предвещало. Помнится в прошлом году у забулдыги Райзена горела хата - так всей деревней тушили его халупу, а если лес загорится - вся деревня выгорит. Стоило поторопиться.

Случайно камень подвернулся под ногу и я на заду скатился на дно расщелины. Знаешь, что лучше всего помогает забыть про тревоги? Это боль в заду, когда прокатишься на нем по камням метров десять. Естественно я громко выругался, как умел, и, потирая ушибы, стал выбираться. Карабкаться обратно по склону казалось делом, если не безнадёжным, то уж точно довольно утомительным, поэтому я пошёл вдоль расщелины, ища более пологий склон. Метров через двадцать я увидел огонь. Вернее это был не огонь, а красный свет. Там я впервые увидел лаву. Алая, бурлящая кровь земли неспешно текла по дну расщелины, неотвратимо завоёвывая новую территорию. Камни начинали дымиться, затем чернели и наконец пропадали в огненной жиже. Зрелище завораживало, но стоило поспешить в деревню. Найдя несколько уступов я смог выбраться. Срочно, срочно надо было всё рассказать.

"Срочно к отцу, он точно знает, что делать, он решит. Пить хочется, а наш дом почти в центре деревни. Кто тут рядом? Никован. Да, дядя Никован, он уже года четыре как здесь дом поставил, на краю деревни, места знать должен, сразу смекнёт, что к чему. Ага, смекнёт и к старосте побежит, всё равно староста решать будет. А может сразу к старосте?" Торба всё время мешалась, руки были расцарапаны об острые камни, во рту пересохло. "Нет, пить. Сначала к Никовану, водички хлебну и к старосте, а вот и тропка..."
Я буквально выскочил из леса, окрылённый своей важностью. Моему взору предстал ужасающий вид горящей деревни. Моей деревни. Горело всё: дома, сараи, заборы, даже собачья будка. Огонь был огромен, казалось он вот вот подпалит небеса.

- Агр!!!
- А-а-а! Нет!

Я скатился под плетень Никована.

- Не трогайте мою семью!

Это был голос Никована. Ему было двадцать три. Четыре года назад он женился на Кэнни и сам поставил здесь дом. Место не самое лучшее, на окраине, но молодая семья вряд ли могла рассчитывать на большее. Всё своим трудом. Трёхлетний Джозеф и полугодовалая Энни ему конечно ничем помочь не могли.

Не могли они помочь и сейчас, когда он, отступая к горящему дому, махал косой перед мордой ужасного трёхметрового демона. Жена прижимала детей и пряталась за спиной мужа.

- Идите прочь, демоны!
- Ну зачем же так грубо?

Из-за колодца появилась ещё одна тварь с крыльями, похожая на рогатую жабу. Не знаю как этот ужасный рот от уха до уха мог произносить членораздельные звуки, но эта тварь говорила.

- Что мы, Звери?

Обе твари открыли рты и ритмично задёргались. Какофония булькающих, хрюкающих и рыкающих звуков смешалась со звуком пожара и плачем маленьких детей. Мужчина и женщина с ужасом смотрели на них.

- Нет, уважаемый, мы не звери. В отличии от зверей с нами можно договориться. Цербус!

Трёхметровая тварь отвернулась от семьи и вальяжной походкой направилась к горящей поленнице. примяв горящую древесину лапой оно село на неё и со скучающий видом уставилось на семью. Огонь стал с жадностью лизать красную шкуру, но тварь похоже это нисколько не беспокоило.

- Вот видишь. Мы с удовольствием сохраним вам жизнь за скромное вознаграждение.

- Какое? Берите, что вам нужно и проваливайте! - Никована била крупная дрожь. Пот катился ручьём, волосы лезли в глаза, но он продолжал крепко сжимать руками старенькую косу.

- А что ты нам можешь предложить? Золотишко имеешь? Нет? Может чего другого нажил? Зелья? Камешки? Тоже нет? Может хозяйство своё? Цербус, хочешь стать фермером?

Тварь то ли чихнула, то ли икнула. Сноп искр взвился в темнеющее небо, солнце спешило за горизонт.

- Может жену твою? А? Она у тебя симпатичная. - Жабоподобный, помогая себе крыльями, неуклюже подскочил к ним метра на два. - Ну-ка, дай посмотреть на красоту. Как тебе, Цербус? - тварь одобрительно захлюпала - Только должен предупредить, он не слишком любезен с дамами.

Со стороны поленницы раздалось громкое хрюканье.

- Ну что ты стоишь как столб? Предлагай откуп. Может в доме посмотреть? - крыша хижины с грохотом обвалилась. - Ну я, право, не знаю. Придётся, наверно, вас просто убить.

Тварь встала с поленницы, окончательно её разрушив. Сноп искр озарил лицо мужчины и улетел в почерневшее небо. На миг его худое лицо озарилось красным светом этих искр. Его зубы были плотно сжаты, от этого скулы выдавались далеко вперёд, бросая тени. Подросшая, небольшая бородка была сбита клочками. Давно не стриженные, слипшиеся волосы облепили лоб. В его глазах было отчаянье. Да, именно это невообразимое чувство боли разрывало его душу. Он потерял всё. Всё, кроме своей жены и детей. Теперь ему предстояло потерять себя.

- Возьми меня.

Женщина вцепилась в его руку, расцарапав её до крови. Он замер. Ему не хватило смелости посмотреть ей в глаза и он сделал свой выбор.

- Возьми меня и отпусти мою жену и детей. Пообещай, что не причинишь им вреда!

Никован не смотрел на жену и детей. Он боялся, что если посмотрит на них, то уже не сможет решиться. Ему было страшно.
- О! Ну ведь можешь, если захочешь. Лично мне твоя душа не очень интересна, но у нас план увеличили, надо выполнять. Так значит ты предлагаешь свою душу взамен того, что я и Цербус отныне и впредь не причиним никакого вреда твоей семье и ни коем образом не станем мешать их перемещениям? Так?

- Да.

- Замечательно, иди сюда и приступим.

Он было пошёл, но Кенни не отпускала руки. Их глаза встретились. Огни горяшей деревни таяли в их глазах, весь мир, полный горя и злобы, тонул в глазах двух любящих супругов. Целая вселенная вмещалась в них, и терялась из виду. В безне этих глаз две души, связанные, скованные, сросшиеся друг с другом, должны были расстаться навсегда. Два человека с одним сердцем прощались.

- Ну, хватит нежностей! - жабоподобный вытащил из складок своего брюха пузырёк и амулет.

Никован опустил голову. Не говоря слов он убрал руку Кенни и подошёл к проклятому.

- На колени!

Жабоподобный задрал Никовану голову и вылил на лоб из пузырька какую-то красную жидкость. Булькающие и визжащие звуки вперемешку с латынью полились из пасти урода. он высоко поднял амулет. В свете пожара он отблёскивал алым. Резко, словно ударяя, он приложил амулет ко лбу Никована. Раздался жуткий крик, запахло горелым мясом. Никован бился изо всех сил, но жабоподобный крепко держал его голову обеими лапами, прижимая амулет. Кенни заплакала. Она прижимала обоих детей, чтобы они не видели, а сама плакала, прощаясь со своим любимым навсегда.

Никован перестал кричать и биться.

Жабоподобный отпустил его и выкинул верёвку от амулета, сам амулет исчез, оставив кровавый ожог в виде перевёрнутой пентаграммы.

- Кому ты служишь?

- Бертрезену.

- Что в сердце твоём?

- Ненависть Бертрезена.

- Что в руках твоих?

- Воля Бертрезена. - Надрывное хриплое рычание уже не имело ничего общего с голосом Никована.
- Ну вот и замечательно, Цербус, пошли и так пол дня потеряли.

Кенни прижала детей и медленно кралась к лесу, стараясь не издавать ни единого звука.

- Куда же вы, мадам. А прощальный поцелуй?

Она замерла. Больше некому было её защитить и она собрала всю свою смелость, чтобы ответить.

- Вы обещали отпустить нас. Вы дали слово!

- Дали слово? Покажи! Где?! - какофония булькающих и рычащих звуков снова заполонила ночное небо, - ну так и быть. Сдержим обещание. - Жабоподобный демонстративно повернулся к красной твари, - это огонь во всём виноват, от него я делаюсь сентиментальным.

И снова дьявольский хохот. Красная тварь не смеялась, наверно этот юмор был ей не понятен, она просто пошла на юг, сминая по пути забор.

- Новенький, - ткнул жабоподобный Никована, - разберись с ними и догоняй.

Никован продолжал стоять на коленях.

- Никован. - голос Кенни дрожал, дети уже не плакали.

Он шевельнулся.

- Никован. - Кенни почти шептала. Ребёнок смотрел на отца.

Он взял косу и встал. Не поднимая головы, словно пьяный он пошёл к ним. Её губы шевелились, но ничего не было слышно, кроме огня. Пламя озаряло маленьких Джозефа и Энни. Энни молчала, Джозеф продолжал жаться к матери.

Он подошёл вплотную и остановился. Свободной рукой Кенни оправила ему волосы и заглянула в лицо. Её губы продолжали что-то шептать. Её глаза казались чёрными на фоне покрасневшего от огня и слёз лица.

Страх. Невероятный страх исказил её лицо. Она отдёрнула руку и зажала себе рот, чтобы не закричать.

Он замахнулся.
Я не смог.
Я отвернулся и зажал себе уши.

Нет, сейчас я вполне представляю, что они сделали не так, что должен был сделать я, чтобы этого не случилось. Я даже продумывал сценарий, как всё сделать наилучшим образом. Но тогда... Тогда я просто отвернулся, зажал уши и заплакал. Почти взрослый, пятнадцать лет, ревел как девчонка. Ревел и не мог остановиться.

Никован, или то, что от него осталось, наверняка знал о моём присутствии. Может он поспешил догнать хозяев, может ему просто было на меня плевать, но он оставил трупы своей семьи и просто ушёл. Вместе с косой.

Меня бил озноб, голова жутко болела и мучила сильная жажда. Стараясь не смотреть на мёртвых Кенни, Джозефа и Энни я пошёл в деревню. Не знаю почему, но я хотел помнить их только живыми. Деревня была сожжена до тла. Везде была запёкшаяся кровь, но трупов почти не было. Я упал на колени, попытался заплакать, но слёзы мгновенно сохли прямо у меня на ресницах. Все. Отец. Мать. Младшие братья Оливер и Бэкет. Моя сестра Бонни. Староста, друзья. Я не знаю почему, но надежды на их спасение не было, совсем. Хотел, было, попить из колодца, но там плавала чья-то нога и я не стал. Попил я из ручья, по дороге в Аартен на западе. Пару раз мы с отцом ездили туда на ярмарку. Дорогу я знал.

Я направился туда имея лишь торбу с травами и краюхой хлеба, что бал с собой в лес. И ещё надежду на то, что демоны пошли другой дорогой.
Дорога была почти прямая, надо было лишь обойти гористую местность и по равнине дойти до реки, а там вдоль реки дойти до Аартен. Через пару дней я вышел к реке. Река текла прямо на границе леса и равнины. На равнинах жизнь текла спокойно и сыто. Там не было диких зверей, да и сломать себе шею на равнине значительно сложнее, чем в горах. Солнце согревает посевы, спокойные реки их питают - рай, одним словом. Но к сожалению не всем хватало места в этом раю, и кому не хватало селились в лесах и у подножья гор, и платили не золотом, а зельями или камнями, добытыми с риском для жизни, причём не только того, кто добывал эти травы, но и того, кто варил зелья.

Продолжение следует...

Автор: Петр Вьюгов