Откровение немертвого - Disciples - Библиотеки Невендаара

Солнце…
Его лучи равномерно, уныло падают на землю Невендаара. Полдень. Небо безоблачно. Земля сухая, травинки, робко пробивающиеся наружу, выглядят подавлено. Пустырь, где я стою, сдерживает натиск негустого леса. Лес стеной облепил пустырь, не решаясь пересекать его границы. Редкие травинки на пустыре выглядят уныло. Они наклонены вниз, некоторые втоптаны в землю. Небольшие, нечасто попадающиеся цветы смотрятся на их фоне этакими серыми кардиналами. Интересно, есть ли у этих цветов чувства? Знают ли они, что происходит на свете? Чувствуют ли они влагу, сухость? Ощущают ли пусть слабое, но все-таки тепло, исходящее от небесного светила?

Если так, то я им завидую. Искренне. Ибо читающий эти строки не осознает всю ценность своей жизни. Он попросту не задумывается о том, что его жизнь – ценнейший дар, возданный богами совершенно бескорыстно. Он растрачивает богатейшие возможности жизни на то, что его внимания вообще не достойно. Не помню, как там сказал эльфийский мудрец Эссир Безродный? «Всю ценность окружающих нас вещей мы познаем лишь тогда, когда безвозвратно теряем их» - так, кажется? Какая ирония! Эти слова начинаешь понимать, когда познаешь их смысл на себе самом. Вот только Эссир, произнося это умозаключение, не терял главного – своей жизни.

Это ощущение… его невозможно описать. Никто никогда не сможет его описать. Вы, живые, никогда не сможете понять, каково это: не чувствовать ничего. Да, именно ничего. Стоять прямо под лучами солнца, и не чувствовать их тепла. Идти наперекор свистящему ветру, и ничего не ощущать: ни холода, ни сопротивления воздуха. Не чувствовать боль от удара меча или топора; не чувствовать опьяняющую радость победы над противником; не чувствовать гордости, созерцая подчиненные тебе войска, стоящие на низменности и ждущие твоих распоряжений.

Мир чувств безвозвратно утерян для меня, как и для любого низшего слуги Мортис. Осознание этого опаляет мой разум. Конечно, когда-нибудь Мортис оценит мои старания, и я стану высшим магом нежити. Тогда-то ко мне, может быть, вернётся способность осязать и обонять… может быть, даже нечто большее. Впрочем, я заговариваюсь. Мой долг – служить своей Богине, покорно и безропотно. Это – смысл моего существования; Её нужды – мои нужды, Её желания – мои желания.

-Мастер, вы прикажете начинать? – безэмоциональным голосом проговорил стоящий позади меня адепт. Я обернулся к нему:
-Да. Начинайте.
Он уставился на меня таким же безэмоциональным взглядом:
-Командуйте, мастер.
-Делайте так, как я вам говорил вчера. Это не должно быть трудным. – Теперь я обращался уже ко всем пятерым адептам, стоящим на краю пустыря. Они безмолвно повиновались мне – собственно говоря, выбора у них не было.

Стало тихо. То немногое зверьё, что выглядывало из-за деревьев за нашими спинами, скрылось в лесу. Казалось, они не хотели смотреть на то, что сейчас произойдет. Не хотели или не могли.
Пятеро последователей смерти стали большим кругом вокруг центра пустыря. Это была небольшая возвышенность. Я же встал в центр образовавшегося круга.

-Начинайте. – Спокойно скомандовал я.
Маги начали тёмный ритуал. Они бормотали себе под нос древние формулы, делали пасы руками. Было видно, что это дается им с трудом – что поделать, это же начинающие адепты.

Несмотря ни на что, я словно ощутил пять рук, поддерживающих меня и прибавляющих мне сил. Через несколько минут меня распирало от силы, которую передавали мне маги. И этой силы вполне должно было хватить, чтобы Мортис получила себе нового слугу.

Я мощно выкрикнул заклятье, и ударил двумя сжатыми кулаками о землю. Та словно содрогнулась. Скорее от омерзения, нежели от боли.
Я немного отошел от центра круга. Адепты неподвижно стояли на своих местах.

Мне показалось, или земля начала вибрировать? О боги, сколько раз я проделывал этот ритуал – и никак не могу к нему привыкнуть.
Да, земля действительно начала двигаться. Она словно стремилась поскорее избавиться то чего-то странного и неестественного; от того, что было ей неприятно.

Появилась небольшая земляная горка. Постепенно на свет божий показались скрюченные пальцы, вскоре появилась рука. Я бесстрастно взирал на происходящее, маги же за моей спиной тихо тряслись. Не от ужаса, скорее от неожиданности. Они знали, что нечто подобное и будет происходить, однако все равно не верили своим глазам.

Восставший мертвец тем временем возвысился в полный рост. Он оказался выше меня. С первого взгляда на него было видно, что это – бывалый воин. Он был похож на ожившую скалу. Плечи были столь широки, что на них можно ковать железо. Весь торс покрывали мускулы. Ладони рук были очень широки.

Несколько секунд мертвец стоял на месте. Вдруг он покачнулся, но удержался на ногах. Он не мог ничего сделать – во-первых, снова вернуться в мир живых и остаться неудивленным – задача не из легких. Ну а во-вторых, он просто не мог совершить какое-нибудь хоть самое банальное действие, пока я ему не прикажу.

Я властно сказал ему:
-Стой! Не двигайся!..
…Через какое-то время наша процессия покидала пустырь. Мы шли медленно, ибо новоявленному зомби было тяжело шагать.

Похоже, у травы и цветов все же есть чувства. Ведь когда мы уходили, растения обвисли вконец, они почти касались земли. Трава иссохла, а лепестки цветов почти потеряли цвет.

Значит ли это, что я, бесчувственная нежить, на самом деле слабее, чем эти маленькие, но способные чувствовать цветы? Мне даже предположить трудно.

Я смотрел на эти цветы, на этого зомби, которого мы только что воскресили. Являются ли чувства признаком слабости? Или наоборот – способность чувствовать и делает человека, эльфа или гнома более эволюционированным существом, чем низшие формы жизни? За все мое существование этот момент, пожалуй, можно причислить к самым неоднозначным. Тогда я действительно ощутил себя слабее, чем эти маленькие цветы.

О Мортис, а ведь когда-то давно я был совсем другим… И пусть у меня нет чувств, у меня есть способность мыслить и помнить. Хотя до конца я не уверен: а был ли я когда-нибудь человеком? Или я был рожден бесчувственной нежитью?
Нет. Я не такой. Во всяком случае, не всегда я был таким.

* * *

Я распахнул окна пошире, надеясь, что треклятый ветерок соизволит-таки подуть, тем самым избавив меня от запахов рыбы и нечистот, доносившихся из гавани. Не смотря на мои истовые молитвы, ветер, похоже, решил сегодня не дуть вообще. Влажность была катастрофически низкая. Смахнув пот со лба, я посмотрел на первого за день пациента:

-Что, опять вошек подхватил, Кучерявый?
Сверкая лысиной, Герберт по прозвищу «Кучерявый», унылым взглядом посмотрел на меня:
-Да, да, я тоже рад тебя видеть, Монах. Живот болит – просто ужас какой-то. Уже второй день. Вчера весь вечер меня рвало, сегодня утром еле встал с кровати.
-Вот как? Боль стабильна?
-Еще как стабильна, черт ее побери! Это-то меня и раздражает! Боль, может быть, не очень сильная, но она буквально не прекращается.

Я достал из ящика стола приказы на сегодня. Имя Герберта не указывалось ни в одном из дежурств. Похоже, симуляцией тут и не пахло.
-Хм… - Я принял профессиональный вид, стараясь изобразить из себя ученого мужа, тяжко раздумывающего над задачей. Идиотская привычка, не правда ли? Да, я знаю, что идиотская. Только вот отделаться от нее никак не могу. – Ты случаем не ел чего-нибудь не со склада продовольствия?

-Ну да, ел. Там, на складе-то, и еды нормальной нет. – На блестящую лысину Кучерявого опустилась муха. С важным видом конкистадора она принялась расхаживать по новой территории. Подвергшийся мушиному завоеванию Кучерявый даже не заставил себя смахнуть ее.

-Ага, вот, значит, как… - Я быстренько перемешал необходимые компоненты и подал Герберту напиток мутно-белого цвета. Скажите, вы когда-нибудь занимались алхимией, сиречь приготовлением зелий или снадобий? Ощущение, возникающее при этом занятии у меня, просто непередаваемо. Но об этом как-нибудь в другой раз, хорошо? Я протянул стакан Кучерявому:

–На, выпей.
-Это еще что такое?
-Пей. Скажи, ты же обедал в таверне «Дворовый пес»?
-Да, а какая тут связь?
-Пей до дна, дурень. Тебя отравили.
Несмотря на самочувствие, Герберт вскочил с кушетки:
-Отравили?! Как? Кто? Говори сейчас же!
-Сейчас же пей снадобье, если хочешь жить, идиот!
Это его успокоило. Он опустился и залпом выпил лекарство.
-И что? Это поможет?
-По крайней мере, должно помочь. Ты не первый, кто приходит ко мне с жалобами на боль в желудке, и все они ели в этой чертовой таверне. Я целых три дня искал подходящие ингредиенты.

Мой собеседник разлегся на бедной тонконогой кушетке, которая тут же протестующее заскрипела. Несмотря на атлетическое телосложение, масса тела Герберта была просто ужасающей. Как он сумел набрать столько веса, и при этом сохранить привлекательную фигуру – уму не постижимо.
-Но ты сказал, что меня отравили. Небеса Всевышнего, просто не верится! Кому это было нужно?
-Возможно, тем самым сектантам. Если это действительно они, нам просто фантастически повезло.
-Повезло? Тебя бы на мое место, самоучка чертова…
-Знаешь, что будет, если я дам тебе вот это замечательное зелье, а, Кучерявый?
-Ладно, успокойся. А почему ты думаешь, что это отрава? Разве это не могло быть совпадением?
Я отбросил шутливый вид и сказал серьёзно:
-Скажи, у тебя ведь были галлюцинации?
У Герберта глаза из орбит полезли. Он привстал на кровати:
-Откуда ты знаешь?
-И мерещились тебе твои умершие знакомые?
Челюсть у моего собеседника опустилась аж до пояса. Он молча закивал головой.
-Ни одна из желудочно-кишечных болезней не может вызвать галлюцинации. Правда, если имел место слишком сильный болевой шок… но нет, судя по описаниям больных, боль слабая, но не затихающая. – Я выдержал эффектную паузу. – Теперь напряги свой замечательный мозг и сделай логический вывод.

Судя по выражению лица, Герберт и вправду задумался:
-А я бы все равно не стал утверждать, что это – отравление. Все-таки улик слишком мало…
Черт, а ведь он был прав. Ничего, кроме догадок – пусть небеспочвенных, но все же – у меня не было.
-Так, дружок, ну-ка расскажи мне, что ты там ел.
Я взял перо и бумагу, на которой красовалась аккуратно вычерченная мною таблица. Я подошел к Герберту и внимательно выслушал его. Показания оказались такими же, как у предыдущих пациентов. Мои догадки подтвердились; теперь я был почти наверняка уверен, что кто-то намеренно подмешивает нашим парням в пищу что-то гадкое.
-Ну как, тебе лучше? – спросил я у Герберта.
-Кстати да, лучше. Боль, конечно, еще есть, но она, кажется, начинает слабеть.
-Ну и хвала Всевышнему. Полежи пока тут, я схожу кое-куда.
Я встал со стула и направился к выходу из кабинета. Герберт крикнул мне вслед:
-Ты куда?
-К Грегору. Поделюсь с ним своими соображениями.
-А как же я?
-Лежи тут. Пусть тебя обдувает ветерок, если, конечно, эта сволочь когда-нибудь появится. В конце концов, дай препарату подействовать!

Герберт послушно лег на койку. Меня это всегда забавляло. Наши ребята – как дети малые. Стоит с умным видом немного попугать их лечебными терминами или рассуждениями об их недалеком будущем – и они покорны, словно рабы. Проклиная это жаркое утро, я вышел на улицу.
На воздухе оказалось даже прохладнее, чем в душном помещении. Было утро, начало рабочего дня. Рынки и торговые ларьки уже были окружены покупателями. Замечательное у меня место для работы, не так ли? С одной стороны все время несет рыбой, с другой – постоянно слышатся вопли честных имперских торгашей. «Пирог купи! Да запить не забудь!» - ну и все остальное в этом роде. Здесь, наверное, нужно пояснить, кто я вообще такой и чем занимаюсь.

Меня зовут… Гм, не важно, как меня зовут. Называйте меня Монахом – под этим прозвищем меня знают все. Вернее, почти все, но это уже мое личное дело. Почему Монах? Честно признаться, даже не знаю. Так когда-то обозвал меня один из членов «Серых воинов», причем лишь по ему одному ведаемому поводу. Серые воины – это наемный отряд, работающий как на государство, так и на частных работодателей. Я состою в их рядах. Как я попал сюда – тоже неважно, хотя нужно отметить, что появился я здесь не по своей воле. В мою жизнь вмешалась судьба (или обстоятельства – я не фаталист, так что наверняка сказать не могу), и я очутился среди братии наемников, где Грегор (это наш командир) в торжественной обстановке называет тебя полноправным Серым воином, после чего так же торжественно вручает тебе какое-нибудь совершенно дурацкое прозвище, чаще всего полученное по какому-нибудь дурацкому поводу. Я в наемниках уже пятнадцать лет.

Моя специальность – врачевание больных и раненых. Короче говоря, я врач. Врач-самоучка, о чем постоянно напоминают мне мои товарищи. Меня это дико бесит – я, в конце концов, единственный лекарь в отряде, а они надо мной смеются! Впрочем, не убивать же мне их за это, верно?

Я обожаю алхимию. Мне доставляет какое-то нездоровое удовольствие смешивание различных ингредиентов. В детстве меня из-за этого недолюбливали некоторые дети. По окончании мною школы и получении более высокого образования за меня взялась инквизиция. Это произошло из-за того, что я, в возрасте двадцати с лишним лет, одним зельем вылечил очень близкого мне человека. Врачи и доктора, к которым этот человек обращался, в один голос утверждали, что он неизлечимо, смертельно болен. Благодарностью же мне за это стало подозрение в ереси – я, видите, ли, сговорился с сектантами, и они научили меня готовить страшный препарат, который в скором времени после чудесного излечения превращает жертву в кровожадного монстра. Несчастная жертва, правда, в монстра не превратилась – но достославную инквизицию это не остановило.

Я скрывался от инквизиторов. Не знаю как, но мне удалось прятаться от них целый год. Затем мне повстречались Серые воины. Я помог Грегору, и он взял меня в отряд.
Вот я, собственно, и проговорился, как я попал к наемникам. Знаете, что самое странное? Несмотря на неприятные обстоятельства (инквизицию и прочее), мне нравится быть Серым воином. Может быть, это мое призвание? Может быть. Посмотрим.

В пространственных размышлениях (а не залезет ли Кучерявый в мой личный ящик?) я добрался да комнаты Грегора. Он жил не где-нибудь там возле помойки (как я и Танцор), а в городском гарнизоне. Еще бы – нас же нанял мэр, и нашему самому главному командиру полагалось самое лучшее жилье. Своими покоями мэр, разумеется, не поделится, так что Грегор с уютом разместился посреди солдат гарнизона.
Наняли нас из-за того, что в городе вот уже который месяц орудуют культисты. Мэр не знает, кому они поклоняются, большую ли угрозу несут и так далее. Однако уже имели место несколько смертей, так или иначе связанных с сектантами – знать подробности мне не полагалось. Мэру уже приходили таинственные записки: мол, не суй нос не в свои дела, и останешься жив. Эти вшивые угрозы так напугали мэра, что он чуть ли не заперся у себя в доме, а проблему с культистами поручил нашему отряду.

Комната Грегора была хорошо отделана. Потолок был бел, словно облака летом. Зеленые обои сверкали новизной. На стенах висели несколько картин с портретами правителей Империи. Присутствовали несколько красивых кресел, на полу растянулся богато украшенный ковер. Посреди комнаты стоял стол, за которым и чутко бдил Грегор. Вообще создавалось ощущение, что это не комната где-то в городском гарнизоне, а покои знатного феодала.

Когда я зашел к нему в кабинет, первое, что я увидел – две грязные подошвы сапог, гордо возвышавшиеся на столе поверх разбросанных писем и заявлений. Грегор читал какую-то бумагу, и не сразу заметил меня.

Он поднял на меня глаза. Ему было около пятидесяти лет, волосы на голове уже почти все были седые. Морщины обрамляли худощавое лицо. Но его глаза блистали остротой мысли и великолепным умом, который Грегор каким-то образом сочетал с талантом воина и отчасти полководца. Он относится к тем людям, которым достаточно лишь взглянуть тебе в глаза – и все сомнения и волнения исчезают. Он – прирожденный лидер.

-Здорово, Монах. Как спалось?
-Я не спал почти всю ночь – готовил лекарство для наших парней.
-Что-то не так? – Грегор даже ноги со стола убрал.
-Да. У меня есть подозрения, что наших ребят отравили.
-Вот как? Почему же ты так решил?
-Не без причин.

Я вкратце обрисовал ему ситуацию. Затем еще раз – гораздо более подробно. По мере моего рассказа Грегор хмурился все больше и больше, но по его глазам было видно, что он мне не до конца верит.
-Интересно… - произнес Грегор и замолчал.
-Да уж, «интересно» - это самое резонное, что можно сказать в этой ситуации, - с сарказмом сказал я.
-Не умничай, Монах. Ты же понимаешь, что я не могу вот так сразу поверить тебе и отправить весь отряд в эту вашу таверну с тем, чтобы накрыть там всех, кого только можно?
-Я этого и не прошу. Дай мне человек десять, не больше. Только одним из них обязательно должен быть Танцор.
-Почему это?
-Маг нам нужен на всякий случай.

Грегор опять надолго замолчал. Я глядел на него вопрошающим взглядом. Наконец он произнес:
-Хорошо. Я даю тебе пятнадцать человек. Иди и зови тех, кого тебе надо.
-Спасибо, Грегор. Я знал, что ты поймешь.
Тот презрительно усмехнулся:
-О, Всевышний! Вот только подлизываться ко мне не надо, хорошо? Ты, видишь ли, не в моем вкусе, хе-хе.
Ха-ха. Грегор пошутил. Пожалуй, единственный его недостаток заключался в полном отсутствии чувства юмора.
-Да? Ну тогда я, пожалуй, пойду.
-Когда сделаешь все, что хочешь, дай мне знать и подготовь доклад. И еще – никакой самодеятельности. Это значит, что вы не будете ни на кого наезжать и не будете никого запугивать.
-Понял. Тогда я пошел.
-Удачи.
Я вышел из комнаты Грегора. Эх, если бы я только знал, куда меня вся эта история заведет, я бы ни за что на свете не высовывался бы из своего кабинета.

* * *

Приблизительно через полчаса отрядец из десяти человек шел к таверне «Дворовый пес». Я смог найти всего восемь свободных членов отряда. Танцор был занят, но не повиноваться приказу Грегора он не мог.

Танцор был одним из пятерых отрядных магов. Это долговязый человек с длиннющими руками и такими же ногами. Волосы у него непокорные, он вечно ходит с неопрятной прической. Пожалуй, он – один из самых близких моих людей в отряде. Он такой же самоучка, как и я. Только он маг, а я – врач.

Мы шли молча. Лишь однажды Танцор спросил у меня, куда мы идем и что мы планируем делать. Собственно говоря, никакого плана действий и не было. Я, в конце концов, врач, а не инквизитор-дознаватель. Я уже начинал жалеть о том, что все это затеял.

Внушительное количество наших парней часто обедает в «Дворовом псе». Все из-за того, что я встретил в этом городе одного старого знакомого. Мы немного поговорили, и он отвел меня в эту таверну. С тех пор она часто посещаема частью нашего отряда. Можно сказать, что я сам невольно завел наших в эту треклятую таверну.

Через какое-то время предо мной возвышалась внушительная входная дверь «Дворового пса». Ничем не примечательное питейное заведение. Местные крестьяне опохмеляются здесь такими напитками, которые я бы даже под угрозой смертной казни не рискнул бы пить.

Ну и, конечно, местные посетители изредка на досуге балуются отравлениями.

Танцор вошел первый, за ним последовал я. После нас ровным строем просочились остальные. Шум и гам как по приказу стих. Все уставились на нас. Ничего удивительного – люди в доспехах, при оружии. Еще и десяток человек. Пока на нас глазели все, кому не лень, я подошел к хозяину заведения, стоящему за стойкой. Он как-то странно посмотрел на меня… Но тогда я не придал этому значения.

Хозяин спросил у меня:
-Чего желаете, доблестные воители?
-Мы пришли не за едой питьем.
-Тогда чего же вы хотите от скромного постоялого двора?
Я перешел на шепот:
-Скажи, друг… Интересовался ли кто-нибудь в последнее время «Серыми воинами»?
Тот переменился в лице. На мгновение он стал зол на меня – я ощущал это почти физически. Но он тут же взял себя в руки и сказал:
-Да, интересовался. Присядьте за эти два стола, я скоро вернусь к вам.
С этими словами он развернулся и зашагал в подсобку. Мы присели за столы и, смиренно, словно бараны, стали ожидать своей судьбы.

* * *

Знать бы, где упасть…
Тогда нам всем надо было бежать. Так быстро, как только могли. Ибо, как я уже говорил, ни одна из потерь не сравнится с потерей жизни.

Через несколько минут в зал ворвались вооруженные люди. Их было в два раза больше чем нас. Мы обнажили клинки, убили нескольких врагов. Но вдруг появился маг необычайной мощи. Он взмахнул руками – и воздух завибрировал. Мои товарищи погибли сразу же. Попытки Танцора выстроить магический щит окончились неудачей.

Я плохо помню эти минуты. И не хочу их помнить.
После моей гибели меня воскресили некроманты. Из меня воспитали колдуна, так как мои целительские навыки не были столь востребованы среди мертвых. Я повиновался воле Мортис, ибо противиться ей я не мог. Мне остается только догадываться, что сталось с Серыми воинами.

Иногда мне кажется, что все это было подстроено. Может быть, мои способности оценили по достоинству последователи смерти и заманили меня в ловушку? Может быть. Хотя скорее всего я заговариваюсь.

Теперь же я представляю из себя покорного раба Богини Смерти, исполняющего приказы ее наместников. Грущу ли я о чем-нибудь из своей прежней жизни? Сложно сказать. Если бы у меня были эмоции и чувства, я бы смог ответить на этот вопрос. Нравится ли мне быть ходячим мертвецом, не чувствующим боли? Тот же ответ.

Так может быть, мне недостает именно чувств?
Или все-таки чувства – лишь скромный цветок в огромном букете, именуемом жизнью?
Поживем – увидим.

Автор: Another stranger me