Эрхог Тёмная идёт по коридорам родового замка. Утраченного во времена Первой войны, выкупленного золотом, сталью и кровью. Снова родного, снова принадлежащего ей. И пускай в саду вместо роз — потрескавшаяся земля и пепел: всё ещё будет. Всё возродится. Нужно лишь немного потерпеть.
На плечах Эрхог багровая мантия, подаренная посланником Бетрезена, а в голове, ни на секунду не умолкая, шепчет Мортис. Это пустяки, плата за могущество. Эрхог Тёмная пока не решила, кому продаться с потрохами. Может, вообще никому. Когда боги слабы, у решительных людей появляется шанс.
Демон, патрулирующий коридор, провожает свою повелительницу ничего не выражающим взглядом. Отродье Бетрезена куда сильней интересует призрак, время от времени появляющийся из стены. Забавно, как тёмные силы не переваривают друг друга. А вот для Эрхог они все на одно лицо. Кто больше заплатит — тот и получит главный приз.
Впрочем, самый главный приз уже у Эрхог. То, о чём мечталось с той кровавой ночи, когда замок горел, а горстка безумцев защищала герцогскую семью. Торопливый поцелуй отца, испуганные глаза матери, шепчущая дурацкие молитвы нянька... Стены помнят всё. Всё сохранилось. Вернулось законной владелице.
Женщина ласково касается ладонью шершавых камней. Холодные. Раньше ей казалось, что в замке каждый камень источает тепло, что их нагревает не солнце, так огромный камин... Детские воспоминания, в них часто всё преувеличено.
С чего бы камням быть тёплыми? Особенно сейчас, когда осень вступает в свои права.
В витражное окно бьётся поздняя бабочка. Тёмно-коричневые крылья, тонкие усики... Откуда она
здесь? Эрхог улыбается и протягивает руку. В голове стократно усиливается бормотание Мортис. Миг — и на ладони лежит безжизненное тельце. Секунду Эрхог Тёмная неверяще смотрит на мёртвую бабочку, затем разражается некрасивой бранью.
За могущество надо платить, всё правильно. Но почему такой ценой?
— Госпожа... госпожа!
Мортис в голове потихоньку успокаивается, её голос опять понижается до едва уловимого шёпота. Эрхог снова в состоянии воспринимать реальность и может выдавить из себя кривоватую улыбку. Молоденький сектант, стоящий перед своей повелительницей, низко кланяется:
— Госпожа, время вечерней жертвы. Вы будете присутствовать?
Вечерняя жертва. Опять расчленят и сожрут какого-нибудь крестьянского олуха. Демоны, что с них возьмёшь... А если отыщут в окрестностях девчонку — счастья будет на весь следующий день.
Эрхог переводит взгляд на бабочку. Бедное создание. Ей-то за что?
— Сегодня обойдётесь без меня.
Голова, увенчанная бараньими рогами, низко склоняется перед повелительницей. Все они тут одинаковы, тупое стадо. Сектанты, демоны, призраки, дети Мортис, рабы Бетрезена... Бараны и есть. Блеют и ждут приказов.
А вот бабочка-однодневка была красивой. Хрупкой, как сама Эрхог. Когда-то давно маленькая дочка герцога так же билась в чужие витражи, слыша с той стороны лишь хохот и насмешки, получая объедки от тех, кому по происхождению следовало бы целовать следы её ног. Ничего, те витражи сгорели дотла, а родовой замок Эрхог Тёмной полностью восстановлен. Ну и пусть вместо лика Небесного Отца изображена кровавая оргия, когда-нибудь Эрхог велит всё переделать. А пока главное — удержать добытое такой дорогой ценой.
Когда-то Эрхог всего лишь хотела вернуть принадлежавшее ей по праву.
И отомстить.
Теперь хочется жить вечно.
Улыбка вновь появляется на прихотливо изогнутых, умело накрашенных губах повелительницы замка. Шёпот Мортис сплетается с мелькнувшим на тонких пальцах огоньком — отблеском пламени Бетрезена. Крылья умершей бабочки наливаются багрянцем, лапки конвульсивно дёргаются. Теперь нанести последний штрих... Паутина навеки застывает на алых крыльях чёрным узором.
Создание Эрхог слетает с её ладони. Делает пробный круг.
Целеустремлённо летит к дверям, ведущим во двор.
Эрхог с улыбкой следит за воскрешённой бабочкой, которая, конечно, мертва, но будет существовать отныне и до скончания времён.
Как и сама Эрхог.
Вечно.
