За любовь - Disciples - Библиотеки Невендаара

Тем временем, демон ступил на узкий мостик, раскинувшийся над пропастью, что лежала на их пути. На ее дне полыхали адские недра. Зловещее зарево мерцало на гладких стенах пропасти, клубами поднимался жар. Богиня ступила на тонкий мост и услышала, как заревело пламя. Проводник глянул через плечо, и Солониэль увидела его высеченный из камня резкий профиль.
- Идем, госпожа, мы почти пришли.
Богиня оглянулась назад. Невидимые соглядатаи остались за спиной, не рискнув последовать далее.
- Госпожа, это всего лишь бесы и низшие демоны. Они не стоят того, чтобы тратить на них время.
Солониэль пошла вперед. Юбка небесно-голубого платья скользила по алой пыли. Ее не страшила огненная бездна под ногами, не пугала повисшая в воздухе ненависть, хоть она и сдавливала сердце богини тугой плетью. Она боялась лишь не успеть, боялась, что в действительности только Всевышнему под силу ей помочь.
Демон скрылся в расщелине между гигантскими валунами. Проход, который открылся взору Солониэль, вошедшей следом, можно было назвать коридором, как в большом имперском замке. Под высоким потолком росли багряные матовые кристаллы. Гул пламени, что сопровождал богиню и демона, здесь сошел на нет. Только гулким эхом отражался от неровных стен скрежет мелких камушков под ногами проводника, который все так же невозмутимо шел вперед, ничего не спрашивая, но и ничего не рассказывая.
Проход-коридор уводил все ниже и ниже, петляя как змея. Иногда кристаллов становилось больше, и они покрывали собой всю стену, искривляя в своих гранях проходивших мимо. Наконец, коридор сделал очередной крутой заворот и окончился большой сводчатой аркой из обсидиана, под сводом которой пришедших поджидали два огромных демона. Грузные, они были вынуждены опираться на передние конечности. Удушающий запах серы вместе с аурой невероятной силы обрушились на богиню водопадом. Склоненные к вошедшим уродливые головы были увенчаны несколькими пар загнутых рогов. Хриплое дыхание доносилось из двойных челюстей, являвших на обзор ужасающие частоколы острых зубов. Размах крыльев демонов закрыл от Солониэль алое свечение, что лилось откуда-то сверху.
Богиня помнила Бетрезена прекрасным светлым ангелом. С каким же немыслимым чудовищем ждет ее встреча, если его обезумевший от тысячелетий заточения рассудок смог породить из самых темных глубин души таких монстров?
Демон-проводник встал в стороне. Темно-бурые гиганты, чья кожа напоминала осколки агатов, расступились, и Солониэль увидела за их крыльями еще один зал. Острые обломки пород окружали его, словно зубы в пасти неведомого чудовища.
- О, прекраснейшая богиня! – неожиданно разнесся по каменным сводам голос. Чистый и звонкий, преисполненный воодушевления и некой торжественности.
Демоны отступили назад, пригибая головы к неровностям и трещинам пола. Солониэль обвела взглядом каменный зал, но никого не увидела. Лишь глыбы камней и пламя, с ревом вырывавшееся из расщелин.
- Подойди ближе, чтобы я мог сполна насладиться твоей красотой из сердца своего узилища!
- Повелитель ждет, госпожа, - произнес за ее спиной демон-проводник.
Но прекрасная Солониэль не обернулась. Она пошла вперед, легко ступая по красной пыли и почти не оставляя в ней следов. На смену серному запаху пришло благоухание свежести океана.
Придерживая подол платья, Солониэль прошла мимо обелисков, стоящих на грани с густой темнотой, и вошла в провал. Сводчатая зала воронкой уходила вниз, где на самом дне угольком мерцало все то же пурпурное свечение. Его источник не был виден богине, но с этой высоты ей казалось, что там мерцал обломок кристалла.
Гладкие обсидиановые ступени вели спирально вниз, вдоль стены пещерной залы. Свет с каждым шагом становился все ярче и ярче, разгоняя закатным заревом сгустившийся сумрак.
Последние ступени скрывались в легкой дымке, застилавшей пол. Насколько могла судить Солониэль, зала была пуста. Лишь одиноко высились в ее сердце эбонитовые когти обелисков, кольцом вставшие вокруг источника света. Это действительно был кристалл, налитый багрянцем адского пламени. Вот по его граням скользнуло мерцание и исчезло, привлекши взгляд богини. Солониэль бесшумно подошла ближе, разгоняя шагами туманную дымку. Она встала между двумя обелисками, заинтересованная странной движущейся точкой внутри кристалла. Что это? Что это за странная и такая чуждая ей, богине, магия? Сможет ли она помочь Солониэль?
- О, прекраснейшая из прекрасных мира сего! Во всем Невендааре не найдется никого, кто мог бы сравниться с тобой красотой, - донесся из-за ее спины все тот же чистый голос.
Солониэль медленно обернулась, готовая увидеть истерзанного адскими огнями и мучениями Падшего ангела. Но темный высокий силуэт, стоявший за ее спиной, принадлежал не чудовищу, а человеку. Если бы, конечно, у простого человека были крылья. Две пары крыл. Одна из них была ангельской. Солониэль явственно видела, как топорщатся перья над правым плечом.
- Сама Солониэль спустилась ко мне, столь недостойному, ослепляя своей дивной красотой. Красотой настолько яркой, что я преклоняю колени перед ее величием, - и силуэт действительно опустился на одно колено.
Мрак развеялся окончательно вспыхнувшими вокруг кристаллами пронзавших каменную плоть отвесных стен
- Хватит льстить, - сказала Солониэль, не в силах отвести глаз от увиденного.
Это лицо в чистом серебристом сиянии она видела на самой заре времен. Совершенное творение Всевышнего. Ныне же черты его лица заострились, ожесточились. Багрянец адского пламени бездонных глаз с ненавистью взирал на мир из-под алых бровей вразлет. Серебро волос пропиталось кровью. Ангельская бледность стала бледностью мученика, терзаемого пытками без надежды на милосердие. Но когда Солониэль поймала этот прожигавший насквозь жаждой мести взгляд, то поняла, что Бетрезену уже давно не нужна была милость Всевышнего.
Падший встал на ноги. Пурпур одежд кое-где сверкал былой белизной. Некогда белоснежные перья крыльев посерели. Странная сетка, словно вены или багровая паутина, оплела изгиб одного крыла. Вторая пара утратила ангельский вид. Черная перепонка натянулась на когтистый остов. Именно такими крыльями Падший одарил свои безумные создания.
- Тебя смущает мой облик, прекрасная Солониэль? За шесть тысяч лет у меня впервые гости, не могу же я появиться в неподобающем для ангела виде. Или ты так жаждешь увидеть, что сотворила со мной воля Всевышнего? – усмешка скривила тонкие бледные губы.
- Мне достаточно того, что я вижу, - Солониэль сделала шаг назад. В нем ничего не осталось от того величавого ангела с одной стороны, но с другой она неумолимо видела сходство. Только голос оставался неизменным.
- Твоя боль так сильна, что вынудила тебя спуститься в ад?
- Она сильна настолько, что я вынуждена просить тебя о помощи, - произнесла богиня, - ангелы Всевышнего…
- Ангелы Всевышнего отказались тебе помочь, - громко перебил ее Бетрезен. Голос неприятно резанул по ушам, - наивная богиня, готовая на все ради своего любимого мужа. Разве не ради него ты пришла сюда? Твоя боль просто стоит в воздухе привкусом горечи.
Солониэль отвернулась к кристаллу, чтобы Бетрезен не видел ее лица. Падший и так уже знал достаточно много.
- Да, Всевышний не помог мне, - ей стоило немалых сил говорить ровно, - Вотан отравил Галлеана. Мои силы оказались бесполезны. Время на исходе… Дорагон поведал мне, что кому, как не Создателю Невендаара, знать, что делать.
Богиня видела свое отражение в многогранных глубинах кристалла. Воздух рядом всколыхнулся жарким маревом, и вот уже над ее плечом темнел силуэт Падшего.
- Хм… И ты уверена в том, что я помогу тебе? А зачем мне это делать? Твоя агония прекрасна, я могу наслаждаться ей столько, сколько пожелаю, - прошелестело в ухо Солониэль.
- Ты чудовищен! – богиня резко развернулась, отталкивая его от себя, - ты ничего не видишь, кроме своей ненависти к небесам и жажды мести всему живому. Она затмила твой взор!
- Избавь меня от своих проповедей, о, прекраснейшая. Ты сама под властью чувств. Разве ты не жаждешь мести? Разве Вотан не заслужил ее? Разве не рвется на волю та ярость, что горит огнем в твоем сердце? У нас больше общего, чем ты думаешь, - Бетрезен сделал шаг вперед и склонился к ее лицу настолько близко, что мог сосчитать ее пушистые ресницы, - я видел в этом кристалле силу стихии, освобожденной твоей праведной яростью, - губы Падшего едва-едва коснулись ее уха, и он прошептал, - неужели твой обожаемый Галлеан не говорил тебе, как ты обворожительна в гневе?
Звон пощечины разлетелся по залу. Стаей летучих мышей он проник во все трещины, щели и замер там.
- Не смей прикасаться ко мне!
Бетрезен дотронулся пальцами до своей щеки и прикрыл глаза:
- Ты прекрасна. И не представляешь себе, насколько, - он опустил руку и выпрямился. Дрогнули крылья за плечами, - ты так далеко зашла…. Стоит ли этого твоя любовь?
- Да что ты можешь знать об этом, Падший? Ты не знаешь, что такое любовь и что такое жертвы ради нее! Единственная эмоция, что тебе подвластна, это ненависть! - глаза богини потемнели, как воды моря во время шторма.
- О, так ты способна на самопожертвование? Любовь… Интересно, что же это значит, - Бетрезен внимательно посмотрел на Солониэль, обдумывая что-то. – Дорагон прав. Я могу помочь твоему Галлеану. И это – сущая безделица, прекраснейшая.
Бетрезен обошел богиню и протянул руку к кристаллу. На гранях рыжими пятнами расползлись видения Вечного леса.
- Ты готова на жертвы во имя своей любви, Солониэль? Готова сражаться с детьми Вотана за нее, даже, возможно, стереть их лица земель Невендаара?
- К чему ты клонишь? Что ты хочешь, Бетрезен? – не выдержала богиня, - что ты желаешь взамен? Хочешь жертв? Будут тебе жертвы!
Бетрезен коснулся пальцем своих губ.
- Шшш… - прошелестел голос Падшего.
Богиня замолчала. Алый свет, освещавший зал, погас столь же внезапно, как и вспыхнул. Осталось лишь неровное мерцание кристалла, окруженного обсидиановыми когтями обелисков.
- Кровь ангелов Всевышнего излечит эльфийского бога. Моя кровь в том числе. Нравится мне это или нет – но я все еще его творение. За столь малое знание мне и нужно-то совсем мало. - Бетрезен развернулся к ней. Алые глаза цепко поймали взор богини, - за почти шесть тысяч лет заточения ты мой первый гость извне. И ты с таким жаром говорила о любви… о, прекраснейшая. Поделись этим со мной, поделись тем, чем владеет Галлеан, и я дам тебе то, что ты хочешь.
- Нет! – воскликнула Солониэль, в ужасе попятившись назад, - как ты смеешь просить меня о таком?
- Что, слишком высока цена за любовь, за благополучие эльфийской расы? Что значит все это по сравнению с гордостью богини жизни, Морской госпожи? Неужели, ничего? Отвечай, та, что ради спасения любимого мужа была готова на все. Вот только на все ли?
- Пламя ада выжгло в тебе остатки твоего былого величия. Ты жалкий изувер, погрязший в плену своего больного рассудка… - простонала Солониэль.
Она осела на пол, закрыв лицо руками, и не видела, как усмехался Бетрезен. Ей была омерзительна сама мысль о том, что ее коснутся чужие руки. Тем более – руки столь нечестивого исчадия. Но если это стоит жизни Галлеана… а если он узнает, какой ценой Солониэль удалось спасти его? Сможет ли она тогда вынести неминуемый гнев бога природы?
- Если Галлеан узнает… - с яростью начала она, вскинув голову.
- Эльфийский бог ничего не узнает. Никто не будет знать. У тебя есть время на размышление. - Бетрезен опустился рядом на одно колено, - Ты подумаешь и решишь, что же для тебя дороже и важнее.
Падший протянул к прекрасному лику Солониэль руку, но богиня перехватила ее за запястье. Все слова встали в горле комом. Как он смеет просить ее о таком?
Их взгляды вновь пересеклись. Багровые глаза были на удивление спокойны, насколько может быть спокойным адское пламя, трепетавшее на их дне.
- Усмири свою ярость, прекраснейшая. Как бы она не навредила жителям Невендаара. Хотя признаюсь, меня бы вполне усладило это зрелище. Ты не заметила под властью своей боли, что убиваешь невинных моряков, которых застали в море бури твоей ярости. Подумай, госпожа, кому ты делаешь хуже.
- Что тебе до судеб людей? Во что ты превращаешь так слепо доверившиеся тебе души?
- Да, ты права, - он встал, смотря на измученную богиню сверху вниз, - мне нет дела до тех, кто предал меня, повернувшись к Всевышнему. Они ничего не знают о своем истинном Создателе. Души? Я лишь даю им сил для мести и справедливого суда. И беру в оплату совсем немного. Всего лишь их вечное услужение. Ты защитница всего живого. Разве тебе приятна их смерть?
- Нет!
- Горе эльфов будет необъятным, если они потеряют своего покровителя…
Солониэль было невыносимо это слушать. Он искушал ее принять условия, говорил все то, что она так боялась услышать. Разве она может допустить страдания любимых детей Галлеана? У богини не было времени на раздумья. В один момент она могла потерять все, чем дорожила – любимого мужа и его народ, его детей, которых в какой-то степени она могла назвать и своими детьми.Сердце прекрасной Солониэль было отравлено ядом змеи предательства. Чистое, полное любви сердце не могло более зваться таким, если в нем поселилась месть. Горькая, как боль, соленая, как слезы. И никак не искоренить эту червоточину. Не вырвать этот разлагающий естество сорняк. Не в правах богини жизни разрушать и отнимать жизни. Пусть этим занимаются Легионы Падшего.
Солониэль подняла голову и заглянула в обманчиво красивое лицо Бетрезена. Но даже ее сил не хватило, чтобы пробить иллюзию личины и увидеть его истинный лик. Пламя Преисподней безжалостно ко всем, оно испепеляет дотла саму душу. И может, даже Всевышнему неизвестно, как Падший выжил в агонии этого пламени.
- Я согласна, - прошептала она, и голос предательски дрогнул. Пелена застелила взор, - согласна…

Бетрезен оставил Солониэль в одной из комнат базальтовой твердыни, в которую и перенес богиню. Сославшись на неотложное дело, Бетрезен отвесил ей весьма шутовской поклон и исчез в вихре алого пламени, настолько яростного, что Солониэль даже пришлось прикрыть глаза ладонью.
Богиня позволила себе перевести дух и осмотреться. Что это за место? Комната, в которой она находилась, была освещена огнем, полыхавшим в странной формы жаровнях. Их чаши напоминали когтистые лапы. Огня жаровен было достаточно, чтобы рассмотреть нехитрое убранство комнаты.
Никогда раньше Солониэль даже не задумывалась над тем, как живут демоны. Теперь же она могла это увидеть воочию. Грубое подобие кровати не слишком могло способствовать здоровому сну, но возможно, демонам сон не был уж так необходим. Пламя жаровен блестело на развешанном по стенам оружии: лезвиях отполированных мечей, секир и алебард. Рядом на стойке висели латы. Солониэль коснулась одной из темных, в огненных прожилках, пластин. Край был острым на ощупь. Палец наткнулся на множественные щербинки, чуть крошившиеся при прикосновении, и Солониэль с удивлением поняла, что пластина высечена из камня.